• A
  • A
  • A
  • АБВ
  • АБВ
  • АБВ
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Летняя школа: день третий

Третий день школы открылся лекцией профессора Дэвида Хортона Смита «Основы социальной солидарности, сплоченности и альтруизма». Он представил слушателям теорию социальной солидарности – теорию сложной междисциплинарной социальности (Interdisciplinary Multiplex Sociality, IMS). Социальная солидарность понимается как относительное присутствие в любой системе или коллективе сородичей (другие того же вида) распространенной тенденции для физических лиц (людей или животных) демонстрировать значительную сдержанность и самоконтроль в достижении собственного выживания и удовлетворения при взаимодействии с сородичами, так, что потребности и удовлетворения их другими сородичами оказывают существенное влияние на индивидуальное поведение каждого. Социальная солидарность предполагает высокий средний уровень просоциального и нравственного поведения особей определенного вида, которые находятся в фокальном множестве.

Как утверждает профессор Смит, другие (предыдущие) теории переоценивали социетальные нормативные системы, пренебрегая несколькими важнейшими факторами. Помимо природы социетальной нормативной системы как фактора влияния, предложенного Дюркгеймом и Парсонсом, для всестороннего междисциплинарного объяснения социальной солидарности, необходимо обратить внимание и на другие факторы: (А) изменения в моделировании и взвешивании релевантных факторов по мере нарастания социетальной сложности; (B) имитация формальных и неформальных просоциальных социальных действий других; (C) роль вербальных и невербальных коммуникаций; (D) индивидуальные сходства и различия в просоциальном (а) психологическом настрое, (b) эмоциях и эмоциональном регулировании, (c) восприятии и социальном восприятии, (d) социально-релевантных возможностях, (е) собственном облике, сознательных и бессознательных процессах и принятии решений; (E) индивидуальные сходства и различия в просоциальных био-социологических факторах (а) эволюции альтруизма, морали и социальности, (b) психогенетики и генного комплекса, (c) неврологии и биохимии нервной системы, (d) конкретных взаимодействий генотипа и среды как динамики развития и зрелости, (F) рассмотрение социальной солидарности на многих аналитических уровнях в фокальном множестве личностей, от двух индивидов вплоть до всего человечества, где один аналитический уровень является целым обществом или государством; (G) рассмотрение процессов сопровождающих способствование, поддержание и изменение степени социальной солидарности в любом фокальном множестве личностей; (H) теоретизирование социальных расстройств и антисоциального поведения в рамках теории рационального выбора, а также как следствие дефицита значимой основы социальной солидарности.

Существуют и другие основания социальной солидарности, которые, возможно, следует включить в теорию сложной междисциплинарной социальности в будущем. Например, определённые социальные нормы могут возникнуть в фокальном множестве по причине их пользы и применимости в данном фокальном множестве, плотной сети социальных взаимоотношений в фокальном множестве, легитимизации культурой фокального множества просоциальности / доброжелательности, их поддержки аудиторией (человеком или подгруппой), имеющей существенную власть, закономерностей поведения, которые стали рассматриваться в качестве нормативных и согласованности с существующими нормами фокального множества.

Человеческая природа, на которую повлияла биологическая основа в нашей эволюции, геноме, мозге и теле, коренным образом продвигает просоциальную социальность и социальную сплочённость. Но также существует большая система социокультурных норм, которые также способствуют культурно освоенной, просоциальной, неформальной социальной деятельности и неформальной социальности (внутренних) состояний / процессов, построенных на этом биологическом основании. И неформальная социальная деятельность, и неформальная социальность (внутренних) состояний / процессов способствуют социальной сплочённости. Такое междисциплинарное объяснение человеческой просоциальной социальности теорией сложной междисциплинарной социальности является относительно теорий узкой сферы применения шагом вперёд на пути к объяснению социальной солидарности.

Отвечая на вопросы слушателей, профессор Смит в частности, заметил, что ряд теорий – теория социального капитала, теория социального обмена – являются кирпичиками в его теорию. Кроме того, благосостояние и его рост не влияет на ощущение счастья, потому что срабатывают механизмы адаптивности: человек привыкает ко всему. В этом смысле может быть интересной работа Джонатана Хайда «Гипотезы счастья» (Jonathan Haidt «The Happiness Hypothesis»), в которой утверждается, что ощущение счастья на 30-40 процентов обусловлено генетически.

 

Сообщение Маки Кайта

О развитии гражданского общества в Японии рассказала в своем сообщении соискатель степени PhD университета Цукуба (Япония) Маки Кайта.

По ее словам, японское общество, как и российское, отличается от западного. В целом для Японии характерны такие проблемы, как старение населения, снижение рождаемости, работающие атомные электростанции, иммигранты из Кореи.

Первые общественные организации – местные и территориальные – возникли около ста лет назад. И только в 1970-е годы XX века гражданское движение приобрело четкие контуры. На 1980-1990-е годы пришелся период создания первых негосударственных и некоммерческих организаций. В 1995 году в Японии существенно возросло число волонтеров. Это было связано с разрушительным землетрясением.

Исследователи понимают гражданское общество как занимающее промежуточное положение место между семьей, правительством и рынком. Участники гражданской сферы не преследуют выгоды на рынке и не ставят цели получения власти в правительстве.

В японском гражданском обществе активно функционирует большое количество низовых соседских объединений, основанных на самоорганизации («Дзичикай»), что помогает уменьшить участие правительства. Территориальные организации занимаются вопросами благоустройства, ведением дорожного хозяйства, вывозом мусора и другими бытовыми проблемами.

Следствием этого является то, в Японии небольшая доля государственного налогового дохода в ВВП и маленькое число госслужащих. Японское гражданское общество автономно от государства, но не проявляет активности в выработке рекомендаций правительству по вопросам социальной политики.

 

Доклад О. Кононыхиной

О международных сравнительных исследованиях гражданского общества CIVICUS Civil Society Index рассказала в своем докладе, продолжив программу третьего дня Летней школы, PhD candidate Гейдельбергского университета (Heidelberg University, Германия), научный сотрудник Hertie School of Governance (Германия), независимый консультант по исследованиям Ольга Кононыхина.

Международные сравнения состояния гражданского общества представляют собой сложную задачу в силу большого количества методологических или теоретических ограничений.

Действительно, определение гражданского общества, как правило, размыто даже при его анализе в отдельно взятой стране, а для международных сопоставлений оно превращается в фактически всеобъемлющую категорию. Во-вторых, исследования неорганизованного или неформального гражданского общества довольно затратны из-за необходимости массовых опросов. Усложняет процесс и разница в законодательстве стран. К примеру, детские приюты в России являются государственными учреждениями, в Уганде это только некоммерческие организации.

О. Кононыхина кратко представила четыре международных проекта: John’s Hopkins Comparative Non-Profit Sector Project, USAID NGO Sustainability Index, ICNL NGO Law Monitor, UIA Database, Governance Report. Более подробно ею был рассмотрен проект CIVICUS Civil Society Index, в котором исследователь принимала непосредственное участие. 

Проект CIVICUS сочетает в себе количественные и качественные исследования различных групп стейкхолдров (руководителей организаций гражданского общества, экспертов, представителей власти, общественности). Данные, полученные из указанных источников, образуют 67 индикаторов, которые, в свою очередь, агрегируются в 28 субкатегорий. Последующее агрегирование позволяет оценить состояние гражданского общества в каждой стране по 5 показателям: гражданское участие, уровень организации, практикуемые ценности, воспринимаемое воздействие и внешняя среда. Каждое из направлений оценивается по шкале от 0 до 100%.

Результаты исследования показали, что среда, в которой существует и развивается гражданское общество, подвергается постоянным изменениям. Отношения гражданского общества с властью ограниченны и зачастую неудовлетворительны. Наиболее значимыми проблемами организаций гражданского общества являются финансирование и человеческие ресурсы. Что касается практикуемых ценностей, то существует некоторый зазор (в ряде случаев - значительный) между тем, к чему призывают организации гражданского общества и тем, как они осуществляют свою деятельность на самом деле. Отношения между организациями гражданского общества слабы и ограничены.

Плюсами проекта CIVICUS, как считает О. Кононыхина, являются его уникальность и качественно-количественный охват. В то же время, есть и недостатки, не позволившие продолжить проект. Это и высокая стоимость, продолжительность, большой объем, не позволивший некоторым странам подготовить необходимые отчеты, а также высокая степень стандартизованности, нивелирующая страновую специфику.

В итоге преемником проекта CIVICUS стал проект по изучению отдельных гражданских обществ (CSI) – Rapid Assessment как более быстрый, более дешевый и в большей степени учитывающий специфику отдельных стран.

 

Презентации индивидуальных проектов

В сообщении Бутидмы Дондоковой (Санкт-Петербург) «Неформальные практики взаимопомощи как ресурс социальной солидарности» был представлен план теоретического и эмпирического изучения деятельности неформальных сообществ, использующих практики взаимопомощи, в контексте макрогрупповых интеграционных процессов в современном российском обществе.

По предположению исследователя, инклюзивная солидарность формируется на основе деятельности неформальных сообществ, использующих в качестве одного из основных механизмов непрямые косвенные обмены (практики взаимопомощи).

Цель анализа мотивации в структуре общественной деятельности участников природоохранного движения поставил для своего исследования Антон Хвостов (Саратов).

Гражданское общество только зарождается, поэтому, считает автор данного исследования, сегодня еще отсутствуют устойчивые группы населения, объединенные общими интересами. В связи с этим многие природоохранные НКО испытывают нехватку постоянных кадров, а некоторые из них осуществляют мероприятия лишь периодически, так как их активисты вынуждены иметь другие места работы.

К сожалению, лишь небольшое количество людей готово к активным действиям в защиту окружающей среды, что говорит об отсутствии у них соответствующей мотивации. По предположению А. Хвостова, мотивация природоохранной деятельности может определяться любовью к своей стране и природе; заботой о будущем своих родных и близких; стремлением обеспечить приемлемую среду обитания; самореализацией в общественной деятельности; разнообразными интересами и хобби.

На основе проведённых социологических опросов можно будет определить точное количество исследуемых НКО, средний возраст природоохранных активистов Саратовской области, их пол и социальный портрет. Будут изучены мотивационные факторы их участия в деятельности третьего сектора

«Роль общественных инициатив в реализации социального контроля и конструировании нормативного в современной России» - так сформулировала тему своего исследования Анна Яковлева (Санкт-Петербург). Проблема социального контроля является традиционной для общественных наук. В рамках социологии девиантности ее актуальность обоснована стремлением найти эффективные средства борьбы с «социальным злом» – преступностью, аддиктивным поведением, сексуальными перверсиями и пр.

Формальный социальный контроль все более и более ужесточается, что приводит лишь к формированию репрессивного сознания, исследования фиксируют не просто рост уровня социальных девиаций, но их институционализацию, глобализацию.

В то же время, современное общество характеризуется целым рядом особенностей, которые влияют на социальный контроль девиантности. В частности, существенное усиление роли коммуникации привело к активному включению отдельных индивидов, социальных групп и институтов в повседневное коммуникативное взаимодействие и существенно изменило характер их жизнедеятельности. Все большее влияние получают неформальные системы регулирования поведения. Они в большей степени отвечают состоянию современного общества и не столько регулируют, сколько конструируют девиантность.

Одна из таких систем контроля связана с общественными инициативами – локальными и целенаправленными формами деятельности представителей общественности в социально важных сферах, которые могут быть как формализованными (общественные некоммерческие неправительственные организации, «третий сектор»), так и неформализованными (общественные или социальные движения различного масштаба).

Автор исследования разрабатывает модель социального контроля наркотизма, ассоциированного с институтом общественных инициатив. Она будет включать в себя перечень и характеристики объектов социального контроля, описание подходов, методов и практик социального контроля с оценкой их потенциальной эффективности. Кроме того, А. Яковлева считает важным разработать перечень направлений корректировки системно-институциональных эффектов социального контроля наркотизма с целью повышения эффективности его субъектов (прежде всего, института общественных инициатив).

Александр Зверев (Москва) в своем исследовании «Роль общественности в сохранении архитектурного наследия г. Москвы» пытается выяснить, какую роль играет общественность столицы в сохранении ее архитектурного наследия. В коммуникациях между общественностью и московскими властями, как утверждает исследователь, существует серьезная проблема: с одной стороны, в Москве функционируют различные общественные организации по защите архитектурно и исторически ценных объектов, а с другой – происходит масштабный снос и разрушение объектов культурно-исторического наследия.

Роль общественности в процессе выработки и реализации политических решений изменчива, поскольку общественность не достаточно институциализирована, и количество ее ресурсов (политических, экономических, символических, человеческих) изменяется во времени. При помощи количественных и качественных методов А. Зверев предполагает определить институциональную рамку взаимодействия общественности и городских властей. Статистика обращений и публичных акций позволяет выделять пики общественной активности. Сопоставив эти данные с политическими решениями по объектам культурного наследия, можно понять, насколько политическая активность позволяет общественности добиваться заявленных целей.

В презентации Анжар Жолдубаевой (Алматы, Казахстан) «НПО-сектор как фактор реформирования казахстанского общества» сделана попытка определить, насколько неправительственные организации являются важным и неотъемлемым элементом демократии и гражданского общества, каково их влияние на реализацию современной культурной политики Казахстана, как соотносятся рекомендации НПО-сектора с научными прогнозами культурного развития.

В демократических странах правозащитные организации пользуются большим авторитетом. Преумножая ресурсы, как материальные, так и репутационные, эти группы способны к мобилизации широких слоев общества и международному действию, стремятся к участию в глобальном политическом процессе. Оценить их влияние на международной арене невозможно без понимания того, как правозащитники взаимодействуют с ведущей державой мира – США. В своем исследовании «Правозащитные организации как фактор ближневосточной политики США» Полина Ерофеева (Нижний Новгород) пытается найти обоснование внешне противоречивой политике США.

С одной стороны, права человека – официальный приоритет внешней политики Америки, которая поддерживает правозащитную деятельность риторически (открыто критикует нарушения прав человека) и материально (в 2000-е годы объемы средств на поддержку гражданского общества и развитие демократических институтов за рубежом достигали 1,4 миллиарда долларов). С другой стороны, США с поразительным постоянством сопротивляются глобальным правозащитным стандартам. Америка не подписала глобальную конвенцию о правах человека, препятствовала созданию международного уголовного трибунала, вышла из состава комиссии по правам человека ООН.

Прагматический подход сверхдержавы дискредитирует и неправительственную правозащитную деятельность. Он дает повод утверждать, что права человека – это евроатлантический конструкт, распространение правозащитных норм – побочный эффект глобализации, ведомой США, а правозащитные организации – не более чем агенты в этом процессе, считает П. Ерофеева.

Она предлагает оценить влияние правозащитных организаций на процесс принятия внешнеполитических решений в США, не отталкиваясь от тех тем, которые они сами для себя выбирают, а с точки зрения лиц, принимающих решения, которые заняты не только проблемами прав человека. Другими словами, необходимо рассмотреть правозащитные организации как одну из групп давления, представленную в Вашингтоне наряду с бизнесом, этническим лобби и другими организованными интересами.

Ближневосточная политика США представляется наиболее интересным и актуальным эмпирическим материалом в свете поставленной проблемы. Общества региона характеризует богатство природных ресурсов и мощная культурная традиция и в то же время политическая нестабильность, многолетнее противостояние отдельных религиозно-политических групп, неразрешенность конфликтов.

Необходимо составить объемное представление о том, как рождаются и воспроизводятся нормативные ориентиры в ближневосточной политике, в какой степени они соотносятся с видением правозащитной повестки внутри самого американского общества.

Анастасия Тимашова (Саратов) представила исследование, посвященное социальному партнерству государства и гражданского общества в сфере профилактики детской безнадзорности. Правонарушения и преступления в среде несовершеннолетних до сих пор носят массовый характер. По мнению экспертов, Россия переживает третью волну беспризорности и сиротства после гражданской и Великой Отечественной войн. Ежегодно сто с лишним тысяч детей-сирот, 90% из которых являются социальными сиротами, передаются на воспитание в детские дома. Это свидетельствует о том, что система профилактики безнадзорности несовершеннолетних не справляется с современными проблемами семьи и детства и требует поиска механизмов её совершенствования и развития.

Модернизация системы социальной защиты детства, сопровождаемая расширением ее субъектов, характеризуется сегодня недостаточным уровнем взаимодействия последних за счет институциональных противоречий, предполагает А. Тимашова. Это, по ее мнению, препятствует формированию и развитию системы социального партнерства государства и гражданского общества в сфере профилактики безнадзорности несовершеннолетних.

Третьему сектору и миграционной политике России посвящено исследование Олеси Малюгиной (Люблин, Польша). Она делает попытку провести всесторонний анализ некоммерческих организаций в структуре миграционной сферы и миграционной политики.

Предполагается, что в 2002-2012 годах имело место изменение роли миграционной политики Российской Федерации с второстепенной на приоритетную, и одним из ведущих факторов, влияющих на эти изменения в общественно-политической жизни России, являлась деятельность некоммерческих организаций. В ходе максимально глубокого и объективного анализа участия третьего сектора в формировании миграционной ситуации в России влияние некоммерческих организаций на динамику развития миграционной политики России определяется как один из важнейших факторов.

Завершился третий день работы школы просмотром и обсуждением фильма о добровольчестве пожилых людей.