Шестой день Летней школы
6 июля 2014 года состоялась дискуссия «Будущее гражданского общества и третьего сектора в России», ведущим которой выступил эксперт Летней школы – первый проректор НИУ ВШЭ, научный руководитель Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора НИУ ВШЭ Лев Ильич Якобсон.
«Для меня в названии самое главное слово – дискуссия, не менее важное, чем будущее», – отметил во вступительном слове Лев Якобсон.
Первый вопрос, который предложил обсудить ведущий, связан с изменением форматов гражданского общества, а именно – «Что характерно для нынешнего этапа эволюции гражданского общества в России: позитивное развитие, стагнация, деградация, смена доминирующих факторов…» Этот вопрос – ключевой, он во многом определяет исследовательскую позицию, прежде всего российского гражданского общества. Но чаще всего исследователи затрагивают и международные процессы, и то, что происходит в третьем секторе в странах постсоветского пространства.
Первым в дискуссию вступает Михаил Карягин, эксперт-исследователь Фонда свободы информации, магистрант отделения прикладной политологии НИУ ВШЭ (Санкт-Петербург):
– Вы использовали формулировку «Изменение форматов». Как мне кажется, какое-то время назад, на волне всплеска протестных движений, у ряда гражданских активистов появилась некая эйфория, им казалось, что удалось преломить ход развития событий и избежать застойных явлений в обществе. По-моему мнению, сегодня градус этих ожиданий снизился, и прежде всего это связано с действиями государства: сегодня надо говорить о более осторожных прогнозах. Я, как исследователь и как сотрудник НКО, чувствую, как сферу действий НКО пытается ограничить государство, зачастую «варварскими» способами. Но с утверждением, что гражданского общества нет на сегодняшний день в России, я бы не согласился, в противном случае государству некого было бы ограничивать в их действиях. Но то, что сегодня существует кризис – для меня очевидно. И я надеюсь, что этот кризис вопреки всем трудностям и сложностям спровоцирует развитие, рост, как качественный, так и количественный.
– Не могли бы Вы пояснить Вашу точку зрения на примерах. Почему Вы считаете, что происходит наступление государства на гражданское общество, успешное и роковое? – просит ведущий.
– Надо вспомнить недавний закон об НКО, как его называют. Обращение ряда НКО в Конституционный суд не исправило ситуацию, а в ряде случаев ее даже усугубило. Из России ушла целая плеяда грантодателей. Ряд НКО испытывает серьезные трудности, так как их считают иностранными агентами. Было заявлено, что государство компенсирует провалы в финансировании, но на самом деле этого не происходит, причем эта ситуация коснулась и тех НКО, которые работают в социальной сфере, обычной сфере оказания услуг населению, – пояснил свою позицию М. Карягин. – Также надо учитывать и антитеррористический аспект реформ, когда государство стремится к тотальному контролю. В том числе и в сети, и наступление происходит как онлайн, так и аутлайн.
– В моем представлении все сложнее, да и сам вопрос сложный, дискуссионный. Допустим, наступает государство, но успешно ли это наступление? Может быть, есть точки зрения, лежащие в иной плоскости?
Евгения Гатаулина, аспирант и преподаватель Свободного Университета Берлина:
– Я хочу немного дополнить: заметно, что государство пытается перекроить гражданское общество на свой лад. Активно поддерживает деятельность социально-ориентированных НКО, но до сих пор нет точных критериев, что следует понимать под политической деятельностью. Любая попытка влиять на общественное мнение сразу уже воспринимается как таковая. Но ведь отстаивание интересов незащищенных слоев населения – и есть одна из функций социально-ориентированных НКО на площадке диалога между обществом и государством. Моя точка зрения – государство не стремится отказаться от гражданского общества, а лишь сделать его «ручным», удобным.
– А это уже иная точка зрения, не с точки зрения оценки действий государства – а в понимании гражданского общества. Действительно, гражданское общество неоднородно, и кого-то государство активно поддерживает, а кого-то – нет. Есть ли еще мнения?
Игорь Михеев, начальник отдела развития и разработки отраслевых программ Министерство труда, занятости и социальной защиты Республики Татарстан:
– Я не согласен с позицией Михаила Карягина. Считаю, что совершенно нормальный процесс, когда на первом этапе своего развития в 90-е годы гражданское общество было привнесено с Запада. Наши активисты ездили на Запад, изучали практику дел и намеревались ее скопировать. Но…технологии были чужими, и они у нас работали плохо. Уменьшение ресурсов происходит за счет собственных отходов. То, что у нас все плохо, я бы не сказал. «Иностранные агенты» так же имеют право продолжать свою деятельность, просто она должна быть прозрачной для государства – и в связи с этим и предполагается большее количество проверок. Разве это проблема для профессионалов?
– Дело в том, что при признании НКО «иностранным агентом» с ним моментально перестают работать иностранные грантодатели. Количество бюрократической отчетности вырастает в такой степени, что некогда становится заниматься основной деятельностью, – парирует Михаил Карягин.
– Государство собиралось замещать ушедших грантодателей в НКО, эффективно осуществляющих свою деятельность, но при этом нет четких критериев, как ее оценивать, и как можно увидеть долгосрочную перспективу результата работы? – высказала свою точку зрения Камилла Адгамова, студентка факультета социологии Хельсинкского университета (кафедра политических и экономических учений).
– Я выскажу свое мнение, но это не будет высказыванием гуру, – присоединяется к дискуссии ведущий Лев Якобсон. – На самом деле, мне представляется закономерным, что наш разговор начался с болезненной темы закона об иностранных агентах. Закономерным, но неправильным. Мне кажется неправильным, что разговор о гражданском обществе мы начинаем с разговора о государстве, как будто этот феномен – это нечто порождаемое государством. По роду своей деятельности я чаще бываю в администрации Президента, чем в студенческой аудитории. Хотя я занимаю и посты в руководящих органах ряда НКО, участие в деятельности НКО для меня своего рода психотерапия, поскольку убежден, что гражданское общество – это то, что создаем мы сами. А государство лишь на него влияет, позитивно или негативно. И этот момент очень важно осознать – не государство его создает, и не в силах государства прекратить его существование. Я согласен с тем, что государство пытается его переформатировать, ну так на то оно и государство. Считаю, что гораздо важнее говорить о процессах, происходящих в самом гражданском обществе, хотя проблемы в нем существуют. И проблемы весьма противоречивые. В 90-е года прошлого столетия большую роль играла поддержка из-за рубежа – кадровая, финансовая, идейная. Вы знаете об этом времени по рассказам и книгам, а мне довелось принимать участие в этих процессах. Это было очень важное направление деятельности, которая была направлена на то, чтобы вырастить… нет, не то, чего не было, а ребенка, который уже родился (ведь невозможно воспитывать ребенка, который еще не родился).
Сегодня самоорганизация, растущая снизу, несопоставимо сильнее. И я отношусь к этому позитивно, потому что инициативы, исходящие от активистов гражданского общества, очень разнообразны. К кому тогда обращались западные доноры? К тем, кто их понимал, к образованной аудитории, в основном из крупных городов, разговаривающей с ними на одном языке. Конечно, они создавали ресурсные центры, двигались в регионы, и это была очень увлекательная работа. Кстати, Сорос, а с ним мне тоже довелось общаться, тоже по-своему хотел структурировать гражданское общество, имел свой взгляд на его структуру, и не скрывал этого. Вопрос ведь не в том, какое воздействие мы испытываем, а каковы мы сами. Приведу пример. Накануне отъезда я встречался с руководителем фонда, занимающимся православным воспитанием детей, финансируемым главой Уралсиба Николаем Цветковым. Для кого-то такая деятельность не относится к гражданскому обществу, а для меня – самое настоящее гражданское общество. И церковный приход – тоже самое настоящее гражданское общество, потому что это – самоорганизация людей.
Кстати, за рубежом никто и не сомневается, что приходская жизнь – это огромная часть самоорганизации гражданского общества. Гражданское общество – оно очень разное, вот что я пытаюсь пояснить… Оно развивается, противоречиво, сложно, состоит из множества противоречивых процессов, которые, конечно, которые надо изучать, и это большая область для исследователей, несколько иная, чем взаимоотношения с государством.
Отношение общества к государству в нашей стране – резко центричное, мы его либо любим, либо ненавидим. Я отношусь к той категории людей, как и советник Президента РФ, председатель Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека Михаил Александрович Федотов, уполномоченный по правам человека в РФ Элла Александровна Памфилова, которые пытаются убедить политическое руководство, что с Закон об иностранных агентах надо скорректировать. Ни одно из НКО не закрыли из-за этого закона, но атмосферу он создал негативную, которая привела к росту подозрительности по отношению к деятельности НКО, особенно у региональных властей. К счастью, она несколько отступает. Удалось убедить Президента РФ выступить с заявлением об этом законе. Скажем о том, о чем здесь упоминалось – об отсутствии критериев эффективности работы НКО, – ведь об этом сказал Президент РФ В.В. Путин в своем выступлении. Предлагались самые разные формулировки, сужающие понятие иностранного агента, против которых выступают правоохранительные органы. Необходимо отметить, что средства, выделенные на поддержку НКО, резко выросли в этом году. Более половины организаций, признанных иностранными агентами, получили в этом году президентские гранты. Ярчайшее проявление противоречивости ситуации. Из этого следует, что у государства нет единой консолидированной позиции во взаимоотношениях с НКО. Скажем, позиция Э.А. Памфиловой и прокуратуры совсем разные, но и та, и другая сторона представляют государство. Прежде всего, это свидетельствует о переходном характере ситуации, о том, что не достигнуто равновесие, о движении, а не о стабильном состоянии. Отсюда следует 2 вывода: во-первых, все это представляет большой интерес для исследователя, а, во-вторых, так как гражданское общество исследуют неравнодушные граждане, они должны не только исследовать, но и влиять на развитие гражданского общества в нашей стране.
Евгения Гатаулина, аспирант и преподаватель Свободного Университета Берлина:
– С одной стороны, политическая деятельность не поощряется государством, а с другой, есть много площадок взаимодействия НКО с властью, где присутствует возможность для НКО открыто выразить свою точку зрения. Вот такое противоречие.
– Это связано с тем, что участников процесса много. То, о чем я скажу – схематично. Те, с кем мы спорим – не злодеи, просто они находятся с другой стороны. Ведь похожая ситуация уже складывалась в 2004 году в связи с оранжевой революцией. Уже тогда был принят ряд поправок в законы об НКО, большинство из которых позднее были отменены. Реализовать эту кампанию не удалось, так как провести государственную проверку в таких масштабах невозможно. Жесткие действия государства, как правило, носят оборонительный характер. Есть естественный процесс развития гражданского общества, в чем-то оно чрезвычайно полезно государству, скажем, в решении социальных проблем. Может быть, кто-то читал аналитический доклад НИУ ВШЭ «Справится ли государство в одиночку?»http://grans.hse.ru/doclad о роли НКО в решении социальных проблем. Потому что на самом деле государство не справляется с решением социальных проблем; искренне хочет, но не справляется. С этой точки зрения гражданское общество – союзник государства. Вместе с тем есть страх. С другой стороны – позиция государства «Как бы чего не вышло, скажем, «Майдан». Отсюда – эта противоречивость взаимоотношений.
Сериккали Аубековов, доцент кафедры юриспруденции и таможенного дела Западно-Казахстанского инженерно-гуманитарного университета, юрист общественного объединения «Молодые исследователи», кандидат сельскохозяйственных наук:
– Позвольте не согласиться: считаю, что государство в 2013–2014 гг. пошло в стратегическое наступление, цель которого – прежде всего напугать политическую оппозицию, а если получится – и убрать ее. Если схематически изобразить, я так вижу данную ситуацию.
– Конечно, я не могу настаивать на том, что я прав. Каждый видит ситуацию со своей колокольни. Но замечу, что вижу ситуацию не по телевизионной картинке, ведь НИУ ВШЭ – самый крупный аналитический центр Правительства РФ. И могу точно заверить, что у государственных деятелей, с которыми я встречаюсь на совещаниях Правительства РФ, в Администрации Президента РФ нет таких мыслей, как уничтожить гражданское общество. Есть множество разных интересов. Я не пытаюсь для вас нарисовать красивую картинку, все очень и очень сложно. Наверное, здесь упоминалось на ЛШ, недавно к нам в Центр приезжал всемирный исследователь гражданского общества Лестер Саламон. Мы с ним были у Михаила Александровича Федотова, который захотел с ним встретиться. И Михаил Александрович начал разговор с обсуждения закона об агентах, что для меня было неожиданностью. И это происходило в Администрации Президента РФ, на встрече с советником Президента РФ.
Николай Слабжанин, и сполнительный директор Межрегиональной Благотворительной организации Российского комитета «Детские деревни SOS Россия»:
– Все, о чем Вы нам рассказали, чрезвычайно интересно. С моей точки зрения, сейчас происходит активный процесс перехода НКО с поля политической деятельности в поле оказания социальных услуг. Возьмем нашу организацию, где порядка 65% финансирования мы получаем из-за рубежа. Никогда в результате проверок не возникал вопрос, что нашу конкретную организацию можно отнести к иностранным агентам. Говорили об отсутствии критериев политической деятельности… Например, мы достаточно активно участвуем в законотворческой деятельности, принимаем участие в той мере, что может сделать НКО как на федеральном, так и на региональном уровне. Хотелось бы еще упомянуть момент по поводу третьего сектора за рубежом и в нашей стране. Мы говорим: мы потеряли значительные ресурсы поддержки. Давайте теперь посмотрим на зарубежный третий сектор, скажем в США. Безусловно, есть финансовые государственные влияния, но основной блок поддержки поступает от граждан в качестве индивидуальных пожертвований. К сожалению, у нас очень мало НКО, которые получали бы подобную реальную поддержку, которая позволяла бы им в полной мере реализовывать их проекты и программы. Хотя мне кажется, такая тенденция намечается, а она позволяет организациям быть не только независимыми от изменений рынка, но и отчасти от политики государства. Получение поддержки от того, кто является основой гражданского общества, а именно от населения страны.
– Мне кажется, оценивая сегодняшнее состояние гражданского общества и его будущее, согласно заявленному вопросу нашей дискуссии, – включается в разговор ведущий, – важно видеть еще одну сторону – тему доверия к НКО, тему прозрачности НКО. Исследования, проведенные в нашем Центре, показывают очень низкий уровень доверия в обществе к НКО. И дело тут не во влиянии государства, а в непрозрачности работы, отсутствии информации, низком уровне самоорганизации. Несколько лет назад Агентство социальной информации организовало конвенцию прозрачности с тем, чтобы усилить меры по повышению информационной открытости, в результате к ней присоединилось лишь небольшое число участников. Активисты должны думать не только о том, как «уменьшить аппетиты государства», но и как повысить уровень доверия к НКО в обществе. Ведь есть энтузиасты, а есть те, кто прикрываясь высоким званием гражданского активиста, преследует свои частные цели. А это тянет за собой другие трудности – например, в пробивании налоговых льгот и т.д. И никто, кроме самого актива третьего сектора, здесь ситуацию не изменит.
К обсуждению каких сюжетов мы можем перейти. Последние реплики у нас прозвучали о роли НКО в решении социальных проблем. Также мы можем обсудить вопрос «Гражданское общество и диалог с властью: достижения, проблемы, перспективы».
Игорь Михеев:
– Как мне кажется, очень правильная постановка проблемы, что власти, особенно региональные, с удовольствием воспримут НКО как партнеров в решении социальных проблем. Но нет достаточного количества организаций, которые могли бы выступить надежными партнерами, хотя и появились такие организации, как «Детские деревни SOS Россия». Само по себе государство не обязано наращивать потенциал таких организаций, а практика социального партнерства может быть обоюдно выгодным инструментом.
– Направление сотрудничества действительно перспективное. Хотя кое-что и не получается, потому что не хватает взаимного доверия, не хватает навыков партнерства. Но многое и получается, – соглашается ведущий.
Ангелина Бородина, доцент кафедры прикладной и отраслевой социологии ФГБОУ ВПО «Башкирский государственный университет» (г. Уфа):
– Я непосредственно занимаюсь исследованием социального партнерства в решении социальных проблем молодежи, и вижу эту проблему со стороны межсекторного социального партнерства. Я общаюсь с региональным Министерством молодежной политики, вижу, как они взаимодействуют с другими участниками социального диалога. Несмотря на множество проблем, радует наличие энтузиазма, и очень много конструктивных инициатив. Например, у нас в республике есть республиканское объединение молодежи, благодаря президентской республиканской программе в Концепции развития и гражданской активности детей, подростков и молодежи сосредоточено внимание на гражданской активности молодежи «Молодежь – стратегический ресурс Республики Башкортостан» на 2006–2015 годы. Наличие молодежного объединения позволяет встречаться в рамках пространства их деятельности. В выборах Председателя республиканского движения участвовали и скаутское движение, гражданские союзы молодежи, практически все политические объединения молодежи республики. Я вижу в этом позитивный потенциал. Скауты, подрастающее поколение, наше будущее, с пониманием дела обсуждали процедуру выборов, демонстрируя понимание основ демократического государства, аргументировано обсуждая, какие цели преследует тот или иной кандидат. Радует наличие такой площадки роста.
И я не замечаю, чтобы чувствовалось какое-либо давление государственных органов. Единственное, огорчает большая текучесть кадров среди министерских работников, многие из которых – самые настоящие энтузиасты своего дела, а не скучные чиновники, работающие только с бумагами. Нет давления с их стороны на гражданских активистов, есть диалог, и они с удовольствием принимают помощь гражданских активистов в организации различных проектов.
– Конечно, те люди в госаппарате и в муниципалитетах, которые непосредственно общаются с НКО – настоящие энтузиасты. Не самое привлекательное занятие – заниматься общественными инициативами. Как правило, им тоже часто не достает и объективной информации, и знаний, и ресурсов… Им надо помогать. Мостики между государством и НКО – сами по себе интересный объект для исследования. Конечно, государство у нас не похоже на надсмотрщика с плеткой. По-моему ощущению, с обеих сторон есть желание взаимодействовать, что касается социальной сферы, и есть интересные инициативы, исходящие не от государства (скажем, вышеупомянутый фонд Цветкова). На самом деле, это новое явление для страны – если в начале 2000-х был только один крупный частный фонд «Открытая Россия», отчасти политизированный, то теперь каждый из олигархов уже создал собственный фонд, конечно, по разным направлениям деятельности и разной степени прозрачности. А как вы оцениваете происходящее, какими видите перспективы?
Владимир Беневоленский, ведущий научный сотрудник Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора НИУ ВШЭ, внес в дискуссию историческую ретроспективу, приведя многозначительный пример из международной практики, который может лучше способствовать пониманию и будущего гражданского общества в России:
– Хочу прежде всего присоединиться к мнению, что гражданское общество однозначно не тождественно протестному движению, это крайне маленький сегмент активности и того, что происходит в гражданском обществе. Несколько шире функция общественного контроля, включая соучастие в формировании социальной политики. Но и здесь отношения партнерства между государством и гражданским обществом не сразу сформировались и в мировой практике.
Меня в свое время поразил интереснейший случай из истории благотворительных фондов США. Первым, кто попытался создать благотворительный фонд в США, был Рокфеллер (этот процесс начался в 1913 году). Он хотел вложить из своих средств 100 млн долларов.
– 100 млн долларов тогда – ныне это вообще непредставимая сумма, – комментирует ведущий.
– По тем временам огромная сумма… Казалось бы, был подготовлен отличный благотворительный устав, тогдашняя нормативно-правовая база никак не препятствовала созданию такого фонда. И тем не менее, когда Рокфеллер понес свою заявку в Нью-Йоркскую госрегистрационную палату, он встретился с большим сопротивлением. Когда процесс стал набирать обороты, Конгресс США официально объявил свою позицию, что он не допустит регистрации благотворительного фонда Рокфеллера, потому что… немыслимо, чтобы в демократической стране такой суммой денег на социальные цели распоряжались люди, не прошедшие горнило демократических выборов… Вот пример отношений государств и некоммерческого сектора.
Казалось бы, государство и гражданское общество – партнеры?.. Казалось бы в части решения социальных проблем заинтересованы друг в друге – нет, государство увидело в нем конкурента. История с судами продолжалась много лет, и только в самый разгар Великой депрессии, когда социальная сфера США пришла в упадок, удалось зарегистрировать фонд Рокфеллера, и с тех пор в мире есть не прошедшие горнило демократических выборов, распоряжающиеся весьма существенными суммами на социальные цели, а государство с ними уже развивает нормальное сотрудничество. Вот такая историческая зарисовка.
– Очень уместный пример, и каждый из нас про себя сделал вывод – в этой сфере, которая влияет на гражданское общество, важно наличие множества конкурирующих сил. Когда влияет одно государство, то многие решения зависят от настроя конкретных чиновников. Несмотря на то, что мы стремимся сейчас упорядочить систему господдержки НКО, в чем-то оказывает благоприятное воздействие та неупорядоченная совокупность разных субъектов поддержки гражданского общества, даже перечислить трудно, потому что президентские гранты выдают разные операторы (общероссийское движение «Гражданское достоинство», некоммерческий фонд «Институт социально-экономических и политических исследований», Общероссийская общественная организация Общество «Знание» России, Общероссийская общественная организация «Российский Союз Молодежи», Общероссийский общественный фонд «Национальный благотворительный фонд», Региональная общественная организация «Институт проблем гражданского общества»). Бытует мнение, что это инструменты государства, но… идеологически они очень разные, и действуют по-разному. Министерства – Минтруд России, Минэкономразвития России. Они конкурируют друг с другом. Кроме того, существует конкуренция и множества частных доноров. Эта сфера мало изучена, конечно, в ней есть и злоупотребления («фондики» при губернаторах, «теневые кошельки»), но есть и по-настоящему работающие крупные фонды.
Анастасия Корнилова, аспирант Волгоградского филиала РАНХиГС по направлению «Социология управления», руководитель проекта «Портал городского развития “Волгоград 2.0”», ассистент кафедры менеджмента в Волгоградском филиале РАНХиГС, менеджер по развитию и PR проектно-строительной компании «ДОРИС»:
– Неплохим прорывом в диалоге с властью считаю программу «Электронного Правительства». Конечно, в том формате, в котором хотелось бы видеть взаимодействие общества и государства есть ряд задач, но то, что есть возможность самоорганизации в Интернете, считаю позитивным фактором.
Участники дискуссии (Артем Юдкин, Анастасия Корнилова, Ангелина Бородина, Марина Чернышева, Лев Якобсон) затронули проблемы мотивации участия людей разного возраста в общественных инициативах и организациях третьего сектора, профессиональной подготовки работающих в сфере НКО, а также очень важную проблему межпоколенческого перехода.
Лев Якобсон, научный руководитель Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора, первый проректор НИУ ВШЭ завершил дискуссию, а вместе с ней секционные заседания Летней школы 2014:
– Общий итог, и не точка, а многоточие, состоит в том, что сюжеты развития гражданского общества, которыми мы занимаемся, чрезвычайно интересны, и над ними еще работать и работать… Нужно помнить, гражданское общество – это то, что делаем мы сами, государство может на него влиять, позитивно или негативно, но не государство его создает. И вместе с тем – это то поле деятельности, на котором можно оказать существенное влияние как на реально идущие процессы в самом гражданском обществе, так и на качество его взаимодействия с государством. Это не значит, что мы сразу перешагнем в хорошее состояние – идет процесс развития, и я точно не знаю, каким будет это будущее, но я точно знаю, что на это будущее можно влиять, и нужно влиять!
Во второй половине дня прошли презентации коллективных исследовательских проектов слушателей Летней школы 2014, защита которых стала главным итогом секционных заседаний школы.
На протяжении всех 7 дней школы участники, несмотря на плотный график программы, мобилизовали свои силы и использовали каждую свободную минуту на разработку гипотез, методологической базы, уникального инструментария, проводили опросы, изучали теоретическую базу, привлекали для консультаций экспертов Летней школы. Тематику проектов определила инновационная тематика Программы школы: презентация должна была показать, какие из предложенных практик или моделей в социальной сфере некоммерческого сектора отвечают социальным потребностям общества более эффективно, чем существующие.
Во вступительном слове Ирина Мерсиянова отметила, что участникам будут присуждены дипломы «внутреннего соревнования» Летней школы 3-х степеней: «За лучший коллективный исследовательский проект», «За самый оригинальный коллективный исследовательский проект» и «За самый творческий коллективный исследовательский проект». На какие критерии опираться при присуждении мест? Оригинальный проект признается лучшим, чем творческий, который может быть выполнен с рядом недостатков по методологической линии, но будет при этом хорошо «продан» аудитории. Предлагалось учитывать и креативность проекта, и предлагаемые инновационные подходы. Каждой из 5 групп, на которые разбились все слушатели школы, было предоставлено право отдать один голос за каждое из призовых мест. Конечно, голосовать за свой проект запрещено. Победителей ждали диплом первой степени, 2 диплома второй степени и 2 диплома третьей степени. Однако решающее слово при наличии спорных моментов принадлежало компетентному жюри, в которое вошли эксперты Летней школы во главе с директором Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора НИУ ВШЭ Ириной Мерсияновой.
Слушатели школы Артем Юдкин, Игорь Михеев, Ольга Владенкова, Оксана Ермакова, Анна Романова представили презентацию проекта «Инновационные практики социальной интеграции мигрантов с использованием технологии межсекторного партнерства». Участниками был проведен контент-анализ, анкетный опрос «Способы решения проблем интеграции», а также проведен анализ ряда кейсов в этой сфере.
Группа защищала гипотезу, что используемые методы не способствуют решению проблемы в полной мере, значительная часть практик ориентирована на изучение языка и оформление документов, а не на интеграцию мигрантов в обществе. Необходимо отметить, что во время защиты присутствовали и креативные элементы ролевой игры – Так, Артем Юдкин с помощью спецодежды преобразился в мигранта. Среди инновационных практик присутствовали такие как ежемесячный выпуск газеты «Моя национальность – гражданин», и даже проект создания музея миграции.
В разработке коллективного проекта «Инновационные технологии формирования гражданской активности студенческой молодежи РФ» приняли участие АнгелинаБородина, Сериккали Аубекеров, Марина Возилкина, Михаил Карягин, Евгения Лапцова, Владимир Попов, Наталья Черных. Цель исследования состояла в том, чтобы выявить специфику реализации инновационных технологий формирования гражданской активности студенческой молодежи.
Эмпирическую базу исследования составили анкетный опрос студенческой молодежи РФ с целью определения уровня гражданской активности, экспертное интервьюирование с представителями общественно-политических организаций, вузов, волонтерских движений, качественный контент-анализ открытых данных Портала Правительства Москвы, анализ фокус-группы с представителями студенческой молодежи с целью презентации инновационных технологий. В проекте предполагается активное использование онлайн-технологий, в частности, приложений для мобильных устройств, рассылки смс и ммс сообщений в интер-активном режиме с целью привлечения целевой аудитории к участию в гражданских молодежных акциях и инициативах.
Участники проекта «Инновационные механизмы социального инвестирования бизнеса (на примере социального предпринимательства)» Марина Чернышева, Анастасия Корнилова, Камилла Адгамова и Игорь Михеев (который принял участие в разработке 2-х коллективных проектов) отразили подробный анализ кейсов социального предпринимательства крупных отечественных корпораций. У аудитории была возможность посмотреть и обсудить рекламный ролик Компании «Русал», которая за 10 лет инвестировала в социальное предпринимательство более 9 млрд рублей, выдав 1886 грантов социальным учреждениям и некоммерческим организациям. Просмотр ролика также показал, что слушатели школы хорошо усвоили уроки гендерной дискуссии, состоявшейся 2 июля. Сразу же были выявлены неточности гендерной составляющей «картинки» ролика, ведь статистика убедительно говорит о том, что в социальное предпринимательство в России в большей степени вовлечены женщины.
Возможно, крупному российскому бизнесу было бы интересно выступить заказчиком исследования, ведь группа отстаивала гипотезу о том, что инвестиции в социальное предпринимательство являются привлекательными для российского бизнеса, так как социально-ориентированный бизнес является более инновационным и вызывает большее доверие заинтересованных сторон.
Анжела Акаемова, Галина Носаненко, Алия Нысанбаева, Марина Сухарькова, Владимир Беневоленский посвятили свое коллективное исследование актуальной теме доверия «Роль общественного доверия в деятельности НКО» (о необходимости повышения которого к НКО шла речь и в утренней дискуссии). Надо отметить, в аудитории находился строгий судья – Председатель жюри Ирина Мерсиянова является известным специалистом в этой области. Низкий уровень доверия мешает, в частности привлечению волонтерского труда, добровольных пожертвований граждан и бизнес-структур. Цель исследования заключалась в разработке рекомендаций по повышению уровня общественного доверия к деятельности некоммерческой организации, а в задачу входило в том числе определить содержание понятия «общественное доверие к деятельности НКО». Участники отстаивали гипотезу, что существует взаимосвязь между уровнем общественного доверия и жизнеспособностью некоммерческой организации. В результате было выявлено, что общественное доверие проявляется в следующих формах – в количестве обращающихся за помощью граждан по профилю НКО, в общей численности работающих в НКО волонтеров, в объеме и динамике привлеченных благотворительных средств.
Анна Ермишина, Евгения Гатаулина, Михаил Гошин, Елена Симонова, Ирина Корнеева и Наталья Иванова презентовали проект «Участие потребителей услуг в деятельности общеобразовательных организаций как фактор роста удовлетворенности и доверия к системе образования». Основная гипотеза исследования заключалась в том, что включенность потребителей образовательных услуг (родительской общественности) в процесс их производства способствует повышению степени их доверия и удовлетворенности результатами ее функционирования. Программа исследования состоит из трех этапов, на первом из которых предполагается выявить представление родителей и работников системы образования о возможностях участия в деятельности школы, их удовлетворенности услугами и уровня доверия системе образования. Второй этап предполагает выявление характера и степени взаимосвязи участия родителей в деятельности школы и уровня доверия системе образования, а на третьем этапе должны быть выявлены устойчивые элементы и факторы взаимосвязи участия родителей в деятельности школы и уровня их удовлетворенности и доверия системе образования.
Во время презентаций своих проектов участники подробно ответили на многочисленные вопросы аудитории и членов жюри и показали хорошую степень проработки исследуемых вопросов и теоретических основ, несмотря на отсутствие большого количества времени для подготовки. В процессе дискуссии были выявлены методологические погрешности представленных проектов, а какой же из групп удалось лучше других «продать» свой коллективный проект, кому аудитория Летней школы 2014 выдаст свой «грант» доверия, – станет ясно только из результатов голосования, которые жюри объявит на следующий день – 7 июля.
Собираются ли участники продолжить разработку своих коллективных проектов? На этот вопрос сможет ответить только время, однако, прецеденты дальнейшей успешной разработки исследовательских проектов уже случались в истории Летних школ Центра.