Теории третьего сектора и новые реалии
В рамках программы третьего дня XI Международной летней школы основное внимание было уделено теоретическим концепциям третьего сектора, в том числе с точки зрения их соответствия современным реалиям.
Доклад на тему «Теории третьего сектора и новые реалии (на примере теории социального происхождения)» представил Лев Якобсон, вице-президент НИУ ВШЭ, научный руководитель Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора НИУ ВШЭ, совместно с Владимиром Беневоленским, ведущим научным сотрудником Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора НИУ ВШЭ, и Натальей Ивановой, старшим научным сотрудником Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора НИУ ВШЭ.
Во вступительном слове Лев Якобсон отметил, что на Летней школе представлено много интересных эмпирических данных, связанных с третьим сектором. Но зачастую их накопление во многом опережает теоретическую базу. Как быть с теорией?
Он привел слова ученого с огромным авторитетом в мире Лестера Саламона, с которым Центру довелось плодотворно сотрудничать на протяжении ряда лет: «Эмпирические данные сами по себе ничего не значат, они приобретают смысл, если выдвигается и проверяется теория, объясняющая эти данные».
С чего начать? Напутствие, которое прозвучало от Лестера Саламона исследователям, которые продолжат его дело, призывает не бояться того, что на данный момент вы не можете объяснить: «Ищите загадку, которую необходимо разгадать. Формулируйте эту загадку. Это исходный пункт исследования. Но люди обычно не стремятся искать загадку и вполне удовлетворяются повторением привычных истин. Даже если у вас нет теории, правильно сформулированная загадка приблизит вас к теории».
Лев Якобсон подчеркнул, что для Лестера Саламона была характерна потребность всегда двигаться дальше. И все же для того чтобы увидеть в массиве данных что-то неочевидное, загадку, которую необходимо разгадать, нужен талант.
Наталья Иванова рассказала о проекте сравнительных исследований некоммерческого сектора университета Джонса Хопкинса, который продлился с 1991-го по 2017 год. Руководителем проекта выступил Лестер Саламон. Россия в проекте, в котором приняли участие 48 стран мира, была представлена Центром исследований гражданского общества и некоммерческого сектора НИУ ВШЭ.
Перед исследователями встал вопрос — как систематизировать разнородный материал из разных стран мира? Ведь данные опровергали множество мифов, существовавших о третьем секторе. Оказалось, что третий сектор отнюдь не занимает маргинальное положение и не живет в основном только на средства от филантропии. По данным из 40 стран, число рабочих мест, эквивалентных полной занятости составило 48,4 млн, или 4,6% от экономически активного населения. Доля волонтерского труда в 30 странах составила 56% работающих за плату и 44% волонтеров. Континент под названием «Волонтерия» можно было бы сопоставить с крупнейшими странами мира. Существовали некоторые закономерности, объясняющие этот международный массив данных, но при этом вставало множество вопросов. Как, например, объяснить, почему масштабы некоммерческого сектора в Швеции несоизмеримо больше, чем в Италии? Основанием для разгадки послужила теория социального происхождения или теория режимов «государства благосостояния» Эспинг-Андерсена.
Но прежде чем Лестер Саламон стал развивать эту теорию применимо к третьему сектору, он проверил на массиве данных множество других теоретических концепций. Скажем, теория провалов государства и рынка не подтверждалась собранными эмпирическими данными. Гипотеза звучала так — чем больше объем государственной поддержки в социальной сфере, тем меньше масштаб некоммерческого сектора.
Владимир Беневоленский напомнил о режимах третьего сектора, которые характеризуют «разделение труда» и сотрудничество между государством и НКО в обеспечении благосостояния населения. Как то, так и другое оценивается не напрямую. В зависимости от относительного масштаба третьего сектора (измеряется его долей в экономически активном населении), сочетания расходов социального характера с масштабами третьего сектора, тип режимов может быть: этатистским, либеральным, социал-демократическим, а также корпоративистским (он же режим межсекторного партнерства).
Как отметил Владимир Беневоленский, теория наряду с инструментарием развивалась в соответствии с новым собранным эмпирическим материалом. Продвинутая версия методологического инструментария включала 4 параметра, таких как соотношение в структуре 3-го сектора сервисных и несервисных НКО, доля государственного финансирования в доходах сектора, уровень господдержки и доля волонтеров в ресурсах сектора.
Докладчики также рассказали о своем исследовании, касающемся влиянии пандемии на некоммерческий сектор. В чем же заключается сформулированная ими загадка? Пандемический кризис во многих странах оказал одинаково тяжелый удар на все сферы жизни и сектора экономики, включая и третий сектор. А будет ли обратная реакция одинаковой во всех странах на одно и то же воздействие? Или она будет отличаться и чем? Будут ли трансформационные процессы зависеть от типов режимов, сформулированных Лестером Саламоном и Гельмутом Анхайером?
Как отметил докладчик, за исключением стран с режимом межсекторного партнерства, государство не собиралось опираться на НКО. Однако, когда возникла карантинная зона, остро возросла необходимость в волонтерском труде, государственные органы таких стран с разными режимами, как Австрия, Великобритания, США, наряду с Германией, смогли быстро переориентироваться и стали охотно сотрудничать с НКО. Во всех странах были также запущены новые крупные программы господдержки.
